А он у неё спрашивает:
«Мама-Мама, а правда,
Что люди бывают злыми,
Что истина у каждого своя,
А все настоящие чувства
Должны быть немыми?».
А она ему: «Тише-тише, малыш,
Поздно уже, спать пора,
Слышишь крик птиц вечерних со двора?
Они ещё весть благую
Не пропели до конца,
Постарайся уснуть до прихода отца».
А он не унимается:
«А правда, что с уходом детства
Любовь исчезает, полностью растворяется?
Что предать, забрать, обмануть -
Это умением называется?
Мама, это правда, да?».
Она вздыхает, гладит его:
«Вот ты, маленький,
Зачем тебе это знать - рано!
Успеешь ещё насобирать на сердце раны,
Закрывай глазки, ты всегда должен верить
В правдивость детской сказки!
Спи, пожалуйста, спи!».
А он всё не спит, не спит:
«Мама-Мама, а правду говорят,
Что когда гвозди - в руки,
То только душа да сердце болят?
Что это совсем не страшно,
Что и смерть бывает прекрасна?»
А она, украдкой смахивая слёзы:
«Спи, мой сын-мой бог,
Как бы ни остры были шипы,
Но всегда прекрасны розы.
И ты, и ты, твои братья и сёстры -
Мои неувядающие цветы…
И всегда так будет, всегда,
Какая бы всех вас ни ждала судьба…».
И уснул, и тих, и долог был сон, ровно дыхание,
А она всегда потом жила
Этим одним воспоминанием
Спящего ребёнка под сенью Звезды,
Оголившей на сердце след глубокой борозды.