Magdalina Gluschenko - alto /
Vasiliy Antipov - lute
Flow, my tears, fall from your springs!
Exiled for ever, let me mourn;
Where night's black bird her sad infamy sings,
There let me live forlorn.
Down vain lights, shine you no more!
No nights are dark enough for those
That in despair their last fortunes deplore.
Light doth but shame disclose.
Never may my woes be relieved,
Since pity is fled;
And tears and sighs and groans my weary days, my weary days
Of all joys have deprived.
From the highest spire of contentment
My fortune is thrown;
And fear and grief and pain for my deserts, for my deserts
Are my hopes, since hope is gone.
Hark! you shadows that in darkness dwell,
Learn to contemn light
Happy, happy they that in hell
Feel not the world's despite.
Теките, мои слезы, проливайтесь из своих источников!
Изгнан я навек, так дайте ж мне предаться скорби;
Там, откуда слышится печальное пение ночной черной птицы,
Там позвольте мне жить в забвении.
Угасните, напрасные огни, не светите больше
Никакая ночь не может быть достаточно темной для тех,
Кто в отчаянии оплакивает свою последнюю судьбу -
Свет лишь их позор раскрывает.
Никогда не облегчится горе мое,
Даже когда сожаление рассеется;
И слезы, и вздохи, и стоны опустошат мои дни,
Лишив всех радостей.
С высочайшего шпиля счастливой судьбы
Сврей фортуной сброшен я;
И страх, и горе, и боль - вот все надежды в моей пустыне,
С тех пор, как надежда ушла.
Слушайте, тени, что во тьме обитают,
Учитесь презирать свет.
Счастливы, счастливы те, кто в аду,
Ибо не чувствуют, что мир им вопреки.