Конечно Серов это не только “Девочка с персиками”, но….
“Писал я больше месяца и измучил её, бедную, до смерти, уж очень хотелось сохранить свежесть живописи при полной законченности, - вот как у старых мастеров”.
Это слова самого Серова о “Девочке с персиками”. Упоминание о старых мастерах здесь совсем не случайно и очень значимо. И оно не только и даже не столько о технике письма.
Художники Ренессанса и Барокко никогда не писали просто отдельного человека и только для того, чтобы все увидели как он выглядит. Они писали историю с изображаемым человеком в главной роли.
Это могла быть история о нём или история с его участием. Человек, изображаемый на картине, должен был быть показан как явление, в пределе как целый отдельный мир. Это и есть та самая “полная законченность”, о которой говорит Серов.
И поэтому он даже в названии старается уйти от того, чтобы изображение воспринималось только как портрет. Это - девочка с персиками и лишь потом портрет Веры Мамонтовой.
А ещё отсылка к старым мастерам не позволяет нам отнестись просто так к самим персикам и лежащему около них ножу. Персики в классической живописи устойчивый женский символ. На классическом голландском натюрморте, например. нередко можно видеть мотылька летающего вокруг персиков и этот сюжет имеет там всегда эротичекий и филосфский подтекст.
Поэтому легко прочитать три персика на столе перед Верой как три стадии жизни: детство, зрелость и старость. именно поэтому самый дальний от девочки фрукт лежит на желтом осеннем листе.
А рядом с ними нож - символ разрезающего и вскрывающего всё скрытое времени.
Но, в отличие от старых мастеров, для Серова эта символика важна не сама по себе, а лишь как указание на то как мы должны увидеть сам образ Веры. Художник хочет чтобы в этом неожиданно серьезном и задумчивом для 12-летней девоки лице мы увидели и будущую взрослую женщину и даже пожилую даму.
Его задача показать всю жизнь, которая ещё не случилась в одном мгновении и вывести это мгновение за пределы расширив его до рассказа о целой судьбе.
Но эту судьбу пока никто не знает, жизнь еще не случилась, и поэтому том месте на стене в углу, где должны бы висеть часы мы видим расписную тарелку со светлым пустым пятном посередине вместо циферблата.
Давайте сразу договоримся. Я не буду про то, что говорено много раз до меня.
Я лучше расскажу вам о том почему на эту не совсем, в общем-то веселую картину смотреть так легко и приятно, как мало на что ещё в мировой живописи.
1.Почти всю нижнюю треть полотна занимает стол накрытый белой скатертью, за которым сидит Вера и который отделяет её от нас. Но ближний край стола уходит за край картины, создавая впечатление, что мы сидим за ним.
Особенность человеческого восприятия такова, что мы стремимся приблизить далекое, чтобы лучше его увидеть и отстранится от того, что слишком близко к нам, чтобы избежать контакта. Серов располагает Веру так, чтобы её мы могли долго рассматривать её, не смущаясь близостью, но и не теряли связь с ней, объединенные общим столом.
К тому же взгляд девочки направлен немного в сторону и мы сидим за этим столом практически напротив Веры, слева от Серова, который её рисует.
2.Но всё остальное пространство картины мы видим глазами художника. Это ведь он сидит справа от нас и видит всё так как изображено - несколько по диагонали.
Попробуйте сдвинуться вправо и посмотреть на Веру так, чтобы встретится с ней взглядом и вы заметите, что с этой точки всё смотрится именно так как изображено, а не так как мы увидели бы это с нашей точки зрения если бы мы действительно сидели на своем месте за столом.
И что, если продолжить картину влево, то мы окажемся внутри ее пространства и нас можно будет на ней изобразить сидящими за столом.
Но этого продолжения нет и мы остаемся физически снаружи, будучи, при этом, погружены в мир картины.
3.И если, например, вы сравните эту вещь с другим великим портретом Серова - князя Феликса Юсупова. Там нет дистанции и вы сразу заметите разницу: насколько легко смотреть на Веру и настолько же напрягает князь. Серов хочет, чтобы мы именно напряглись и прочувствовали князя, во всей сложности его характера.
Но здесь всё наоборот, Серов не хочет, чтобы мы понимали Веру, скорее даже хочет, чтобы мы не понимали её и гадали, что в ней такого. Но больше всего он хочет, чтобы мы смотрели на нее.
Долго, долго, не отрывая глаз.