В конце диалога с Полом Сократ устраивает такую игру: суд над собой - игра, которая перейдет в диалог с Калликлом. Для Сократа не важно мнение толпы лжесвидететелей, он не хочет и не может воздействовать на них, ведь вести философский диалог с 501 присяжным невозможно, с ними справится только софист-манипулятор. Зато Сократ уверен, что он может в диалоге склонить на свою сторону одного человека, Пола, и именно это будет свидетельством в его защиту.
Однако Сократ в очередной раз терпит поражение. Он строит избыточно сложную систему аргументации, в которой довольно много паралогизмов; Пол соглашается, но чисто формально, как затем будут формально соглашаться Фрасимах и Калликл. Грегори Властос в статье «Был ли Пол опровергнут?» подробно анализирует аргументацию Сократа (Gregory Vlastos. Was Polus Refuted? American Journal of Philology 88 (4): 454 (1967).) Однако сам Платон устами Калликла также признает: «Сократ, мне кажется, ты озорничаешь в речах, совсем как завзятый оратор». Калликл указывает, на чем держаться доводы Сократа: «Пол застыдился отвергнуть, что чинить несправедливость постыднее, чем терпеть и оказался стреножен и взнуздан.» Так же ранее Горгий постеснялся признаться, что ораторам не важна справедливость. Кроме того Сократ ведет себя просто неэтично: невежливо, озорно, коварно.
Но если Платон не хуже Властоса видит ущербность аргументации Сократа, то зачем он снабжает своего учителя такими шаткими доводами? Ведь целью Платона не была документальная запись слов Сократа, можно было бы вложить в его уста более сильную и более вежливую аргументацию.
Это поражение необходимо для драматургии «Горгия». Если бы Сократ опроверг Пола, то на этом диалог следовало бы закончить. Но задача Сократа не опровержение Пола.
Собственно, он уже не говорит с Полом, который просто кивает в ответ, а через голову Пола провоцирует Калликла (спойлер: Калликла также не удастся победить). Тогда к чему все это?
Сократ в странном разговоре о том, что его объединяет с Калликлом влюбленность, (в ответ на слова Калликла, что их миры перевернуты по отношению друг к другу), обращается как бы к Калликлу, но на самом деле обращается к самому себе, и говорит об истинной задаче диалога так: если, «клянусь собакой, египетским богом, Калликл не согласится с Калликлом и всю жизнь будет петь не в лад с самим собою. А между тем, как мне представляется, милейший ты мой, пусть лучше лира у меня скверно настроена и звучит не в лад, пусть нестройно поет хор, который я снаряжу, пусть большинство людей со мной не соглашается и спорит, лишь бы только не вступить в разногласие и в спор с одним человеком - с собою самим». (482 b).