Казахская полиция так и не смогла предъявить ни одной вещественной улики, которая указывала бы на мою причастность к исчезновению людей - хотя на поиски и фабрикацию таких улик были брошены все ее силы. Против меня было возбуждено уголовное дело по статье похищение - при том, что как вы сами пишете, «единственное, чего не хватает, это тел двух пропавших». В таком случае каким образом казахская полиция могла установить факт похищения?
Очень просто: весь процесс против меня построен на признательных показаниях арестованных и заключенных - моих бывших коллег, друзей и родственников, брошенных за решетку казахским КГБ. Как вы можете увидеть в Докладе о нарушениях прав человека Государственного департамента США, пытки являются типичным инструментом добывания признательных показаний в казахских тюрьмах. Один из моих бывших коллег генерал Жомарт Мажренов был убит в следственном изоляторе казахского КГБ в Астане 8 июля 2008 года.
Меня же правительство Назарбаева лишило - в нарушение казахских законов - всей моей собственности. У меня были отобраны: банк, сахарные заводы, газеты и телевизионные каналы, а также все недвижимое имущество.
В связи с этим позвольте задать вам несколько вопросов.
1. В своей статье вы ни одним словом не упоминаете о втором обвинении, по которому в Казахстане я заочно приговорен еще к 20 годам заключения. Это дело о государственной измене и попытке государственного переворота. Почему вы проигнорировали это обвинение? Не потому ли, что оно подчеркивает открытый политический характер гонений на меня? И не потому ли, что его сложнее «продать» западному читателю, чем детективную историю об «похищениях»?
Next 3/7